Я музыкант. Я слышу звуки. Звуки птиц, грохочущих шин, шлепанье мокрого асфальта, хлопающих дверей и… сердец. Звуки человека для меня всегда были самыми интересными. Целая симфония в ритме сердца. Наверное, поэтому мне нестерпимо дискомфортно в окружении людей. Я не хожу на концерты, даже классической музыки: вместо звуков инструментов я слышу биение тысячи сердец и историй, и это смешение звуков просто невыносимо. Свой первый диагноз я поставил лет в 5, когда сказал, что у дедушки сердце сбивается, неправильно музыку играет. Тогда, помню, все порадовались моим детским выдумкам, но когда через неделю его не стало, родные один за другим подходили и просили послушать, правильную ли музыку играют их сердца. Двоюродную сестру успели…

– Тати (*бабушка), тати, ну расскажи, как вы с дедом полюбили друг друга? Вы целовались? Глаза старенькой, но бойкой бабушки хитро блестят, но она отнекивается оранжевой головой. “Это только в фильмах целуются, в наше время такого не было!” и начинает длинные и запутанные истории своей молодости. Сирануш была одной из тех колоритных провинциальных бабушек, которые расцветали и наливались вкусом как хороший коньяк, после 50. Она регулярно закрашивала седину хной, получая ставший нарицательным оранжевый оттенок волос, любила красный цвет и по праздникам не забывала красить губы розовой помадой с перламутровым оттенком. Сирануш умела рассказывать истории, просто, душевно и всегда с хитросплетениями, которым бы позавидовали сценаристы бразильских сериалов. По вечерам она смотрела…